Тайна одной находки - Страница 5

Пригласив нас сесть на подушки, он поблагодарил меня и Васю за находку и возвращение храму золотой кадильницы. Сокрушенно покачал головой при виде черепков. Да, эти черепки — все, что осталось от драгоценной нефритовой вазы, подарка китайского императора в конце минувшего века. Он очень скорбит, что бесследно исчезли, вероятно смешавшись с песком и щебенкой, сорванные со статуи Будды алмазы, бирюзовые и рубиновые камни, нити с жемчугом, золотые амулеты, дорогие коралловые четки. Конечно, американцы тащили лишь то, что можно без труда рассовать по карманам и чемоданам.

Я спросил:

— Не может ли уважаемый настоятель сказать нам, только ли драгоценности были похищены в монастырском храме или же американцы, кроме этого, вывезли еще что-нибудь?

Да, кроме драгоценностей, они украли также одну святыню, принесенную в храм паломниками несколько лет тому назад.

Что это была за святыня, к сожалению, Нагалор не мог описать ее нам. Человек он в монастыре новый, назначен настоятелем всего лишь год назад, а кража произошла до него. Он слышал только, что это была упавшая с неба святыня, которую подобрали в горах Ньенчен-Тангла скотоводы. Сам он не видел ее.

Сидевший рядом со мной Вася с кислой миной взглянул на меня.

— Кажется, я начинаю догадываться, — пробурчал он. — Если об этой святыне шла речь в блокноте Джонсона… Это, конечно, кусок метеоритного железа…

Тщетны были мои дальнейшие попытки выведать еще что-нибудь. По каким-то причинам Нагалор отмалчивался или ссылался на незнание.

— Но не может ли уважаемый настоятель указать нам кого-нибудь из монастырских лам, которые, несомненно, хорошо осведомлены о святыне? — спросил я.

Вежливое молчание, за которым, как показалось мне, таилось полускрытое недовольство, было ответом Нагалора.

С чувством разочарования покинули мы монастырские стены. Всю дорогу Вася злился и издевался надо мной.

— Вот тебе и твое таинственное «нечто»… Нашел загадку! Посмеются теперь над двумя дураками и Кай Фынь, и наш доктор… Конечно, кусок метеоритного железа представляет большую ценность для астрономов, но стоит ли он того времени, которое мы ухлопали с тобой, пытаясь найти его?.. А и хитер же настоятель! Уж, наверно, он знает, какую святыню принесли в монастырь паломники, не такой он невежда. Но ему надо выдерживать марку сугубо верующего человека: раз упала с неба — значит, святыня.

Мы поселились в принадлежавшем геологической базе глинобитном домике в конце торговой улицы Лин Кор и занялись камеральной обработкой привезенных материалов. Нам с Васей предстояло зимовать в Лхасе, вести разведки в окрестных горах и подводить итоги летних полевых изысканий. Весной Кай Фынь направлял нас с новой экспедицией в Западный Тибет.

Углубившись в составление карт и разбор коллекций, я на некоторое время забыл о Джонсоне и украденном им метеорите. К нему я снова вернулся недели две спустя перед самым приездом Кай Фыня, когда мне неожиданно пришла в голову такая мысль: Джонсон — матерый волк по части политических интриг, грабитель, спасавшийся с краденым добром от прихода Китайской армии, так почему же внимание такого человека остановилось именно на этом куске железа? Алмазы, рубины, золото, жемчуг — и обломок метеорита? Поспешное бегство с награбленным добром — и интересы науки? Что усмотрел Джонсон в бесформенном куске железа? Что заставило его прихватить этот обломок наряду с сокровищами монастырского храма?

Вася снова недовольно отмахнулся от моих расспросов.

— Как ты мне надоел, Алексей, со своим метеоритом! — вздохнул он.

— Ты мне хотя бы скажи, какую твердость могут иметь метеориты? Поддаются ли они алмазу? Я что-то не припомню: курс астрономии слушал семь лет тому назад.

Вася вздохнул и на минуту задумался.

— Насколько я помню, в железных метеоритах есть никель, кобальт, фосфор и еще какие-то элементы. Больше всего из примесей содержится никеля, — кажется, до девяти-десяти процентов. Что касается их твердости, то… гм!.. Они тверды, но не настолько, чтобы не царапаться алмазом. Может быть, какое-то особое, неизвестное нам процентное соотношение этих элементов придало метеориту такую необычайную твердость… Советую тебе забыть всю эту историю, — она не стоит выеденного яйца.

Только теперь я осознал, какую непростительную глупость мы совершили, не обшарив как следует места гибели самолета. Если Джонсон увез метеорит, то ведь он остался лежать где-то там, неподалеку от обломков, может быть, только слегка занесенный песком и щебенкой. А мы ходили вокруг него, возможно даже топтались до нем. Но кто тогда мог знать?..

На несколько дней вернулся в Лхасу «папаша» Кай Фынь. Все мысли его были в горных трущобах Сикана. Ли Сяо едва успевал подбирать слова, переводя его рассказ о строительстве шоссейной дороги от Чэнду до Лхасы, о горных кручах, где нередко приходилось надевать кислородные маски, о затянутых туманом пропастях, на дне которых бушевали потоки, и перевалах, откуда, по словам тибетцев, «палкой можно дотянуться до неба», о леденящих ветрах, снежных лавинах и сметающих все на своем шути страшных обвалах.

Я рассказал старику о беседе с Нагалором. На этот раз Кай Фынь отнесся с большим вниманием к запискам Джонсона. Он вспомнил, как уже давным-давно, во время его работы с геологической партией в Шэньси, крестьяне нашли в земле на своем поле железный побурелый обломок величиной с голову ребенка. Позже специалисты установили, что это был метеорит. Приходилось ему также видеть метеориты в музеях Лондона и Пекина. Но он никогда не слышал, чтобы их твердость превышала 10 — высший балл оценки твердости, свойственной только алмазу по шкале Мооса.